Вам не приходилось прыгать в бассейн с десятиметровой вышки? Ну, хотя бы с семиметровой? Если приходилось - вспомните бассейн размером с почтовую марку под ногами и свой ужас от предстоящего прыжка.

Теперь представьте себе молодого Атнона Чехова (тридцать лет – не возраст), плывущего на пароходе «Петербург» по Индийскому океану и прыгающего за борт, как молодой сорванец. Такого Чехова нам представить трудно. Всю свою жизнь он добросовестно превращал себя в «человека в футляре», создавая образ этого рафинированного интеллигента с непременной бородкой, в пенсне и шляпе, в застегнутом на все пуговицы сюртуке. Кстати, в те годы пенсне он надевал редко.

Этот же образ добросовестно культивировали Книппер-Чехова («беспокойная вдова покойного писателя»), многочисленные родственники, исследователи и почитатели. Попробуйте докопаться до настоящего Чехова, с его едкими розыгрышами на грани приличия, с его естественным интересом к окружающим людям, в том числе женского пола. Молодой, здоровый мужик, ну, «употребил японку» в путешествии по Сибири; ну, провел ночь с «бронзовой женщиной» на Цейлоне, ну и что? Попробуйте после многомесячного воздержания и «жестких на ощупь» владивостокских женщин остаться на райском острове целомудренным монахом.

А я хочу в Бразилию

В дальние страны Чехова тянуло давно. Совсем как героя бардовской песни про Бразилию, к далеким берегам которой так хочется прибиться. Еще за два года до его знаменитой поездки на Сахалин задумал он махнуть в Персию. Добрался только до Баку, болезнь брата заставила вернуться обратно.

Мотивы его поездки на Сахалин до сих пор не ясны. Нельзя же, в самом деле, всерьез принимать в расчет его главный аргумент – «немножко заплатить своей медицине, перед которой я … свинья». При чем тут медицина? Его ерничание по поводу возможной участи – «в случае утонутия или чего-нибудь вроде» - чистая бравада, скрывающая подспудное желание удрать от настигающей славы и наседающих домашних: ведь с шестнадцати лет он «тянул» всю семью на себе.

Как бы то ни было, главный его ответ отговаривающим наперебой от поездки: «В места, подобные Сахалину, мы должны ездить на поклонение, как турки ездят в Мекку». Сказано убедительно.

Вообще путешествовать Чехов горячо призывал всех знакомых и малознакомых писателей. «Поезжайте в Японию», – говорил он одному. «Не понимаю, отчего вы – молодой, здоровый и свободный – не поедете, например, в Австралию», - спрашивал другого - далась ему эта Австралия. «Писатель должен быть баснословно богат, чтобы он мог в любую минуту отправиться в путешествие вокруг света на собственной яхте». Что тут скажешь – дельный совет на все времена, и не только писателям.

Его Сахалинская эпопея достаточно изучена, на обратную часть маршрута обращают меньше внимания, из особого русского патриотизма, что ли. А задумал Antoine Tschechoff (так значилось в его заграничном паспорте) ни много ни мало – кругосветку: из Азии через Суэц вокруг Европы в Англию, а потом аж в Америку. Увы, в очередной раз «не склалось», как говаривал академик Аганбегян. Азию накрыла холера, почти как нынешний коронавирус. Из 24 запланированных портов захода октрытыми остались только шесть, и до Цейлона Чехов видел только Гонконг и Сингапур, да и то мельком.

Куда уплыли тапочки?

Узнав о задуманном, родные, друзья и знакомые наперебой отговаривали его от опасного предприятия, но Чехов был непреклонен. И только в обычной своей шутливой манере просил друзей перед отъездом «не поминать лихом», а в случае «утонутия или чего-нибудь вроде» (в письме Суворину) делает наследницей сестру Марию: «...она заплатит мои долги».

Пребывание его на Цейлоне обросло легендами, чему немало поспособствовали разномастные ученые и академики, пытавшиеся «надувать щеки», замалчивая очевидные факты и придумывая всяческие мифы. Здесь Чехов провел всего две ночи. Первая ночевка была в Коломбо, это факт. Однако дальше начинаются различные трактовки. За право называться чеховским отелем по сей день бьются Grand Oriental (в те времена достаточно презентабельный, в наши дни изрядно потрепанный) и Galle Face (тогда достаточно скромный, сегодня разросшийся до совершенно роскошного).

В обоих имеются чеховские памятные знаки: в Grand Oriental - мемориальный бюст в холле отеля, в Galle Face мемориальная доска в музее отеля. В нем, кстати говоря, останавливались буквально все знаменитости, побывавшие на острове – от Че Гевары до Харрисона Форда, Стинга и Юрия Гагарина. Чеховский номер в Galle Face искать даже не пытайтесь – он был в совершенно перестроенном старом корпусе, зато в Grand Oriental номер писателя существует (и пользуется повышенной популярностью), хотя никаких подтверждений этому нет. Ряд исследователей вполне обоснованно полагает, что на самом деле Чехов переночевал совсем в другом отеле, в районе Маунт Лавиния.

Почему там? Загляните в корабельный журнал «Петербурга». С 22 на 23 ноября в порту Коломбо стояла ясная погода, в то время как Чехов рассказывает о сильном ливне, и уплывших от него в отеле тапочках. Обе упомянутые гостиницы отеля находятся рядом с портом, где стоял корабль. А Маунт Лавиния – на изрядном расстоянии, где вполне мог случиться ливень. В те времена это был пригород, сейчас это район Коломбо. К тому же там в дейтвительности росли в то время пальмовые леса, в которых у Чехова и состоялось романтическое свидание с «бронзовой женщиной».

Как полагают чеховеды, поспособствовал этой встрече корабельный врач, опытный путешественник и знаток злачных мест, с которым писатель подружился во время плавания. Девушка эта, как говорят нынче, с «пониженной социальной ответственностью», была жрицей любви и принадлежала к касте «отверженных». Подобным ремеслом им было разрешено заниматься вполне легально, хотя специальных «домов терпимости» не было. Приведем, наконец, нецензурированную цитату самого Чехова. «Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «Сукины дети, я на своем веку имел сношение с черноглазой индуской… и где же? в кокосовом лесу, в лунную ночь».

Это документ, между прочим

Утром 23 ноября 1890 года Антон Чехов с мичманом Григорием Глинкой отправились в Канди, на поезде. Дорога живописная, виды из окон вагона, правда, замечательные. Если смотреть на горы и долины и не обращать внимания на лачуги у насыпи. Теперешние вагоны мало чем отличаются от тогдашних. Похоже, со времен «английского владычества» подвижной состав не менялся. Такого потрепанного вида поезда редко где встретишь. Знаете, сколько километров железных дорог было построено после ухода англичан в 1948 году? Правильно, нисколько. Те, что есть, находятся в плачевном состоянии.

По всей видимости, наши путешественники посетили знаменитый Храм Зуба Будды в Канди; с большой вероятностью - ботанический сад и вечером добрались до гостиницы. Тут нас ждет единственный подтвержденный факт касательно пребывания Чехова на Цейлоне – тот самый чек за обед в Queen’s Hotel. Отель, кстати, в те времена роскошный, совсем рядом с Храмом Зуба Будды. Однако удобства тогда имелись только общие, на несколько номеров. Что же вкушали путешественники за обедом? Из понятного нам: пиво (6 бутылок по 0.75 как минимум), виски, до того - аперитивы с неизвестными современным барменам названиями, довольно дорогие вина и иные экзотические напитки.

Позвольте, а где же еда? Судя по всему, путешественники плотно пообедали в городе, чтобы так хорошо «принять на грудь» в отеле. Засиделись допоздна, что подтверждают свечи, включенные в счет. На другой день утром, еле поспевая на поезд, выкушали 2 стакана чая и яйца с соусом.

Вот и все документальные свидетельства. Чек из бара чудом сохранился в архиве писателя. По словам Михаила Чехова, тот оставил-таки записки о Цейлоне, но их уже в Москве сожрал вывезенный с острова «мангус» - «помесь крысы с крокодилом, тигром и обезьяной», по словам самого Чехова. Может, зверюге не понравилось, что Чехов написал про его родину. Не зря писатель, большой любитель всяческих тварей, ласково называл его «сволочью». Врочем, «миллион сто тысяч воспоминаний» о Цейлоне были все же хорошие.

«Доволен по самое горло, сыт и очарован до такой степени, что ничего больше не хочу и не обиделся бы, если бы трахнул меня паралич или унесла на тот свет дизентерия. Могу сказать: пожил! Будет с меня. Я был и в аду, каким представляется Сахалин, и в раю, т. е. на острове Цейлоне». Антон Чехов.